Бронелетчики. Кровь на снегу - Страница 44

Может быть, Советский Союз – лишь гигант на глиняных ногах? И достаточно одного сильного толчка, чтобы он рухнул? Вот ответы на эти вопросы и собирался получить Гитлер. А для этого не жалко было пожертвовать некоторым количеством оружия. Тем более польского…

Умный человек всегда учится на чужих ошибках, и лишь дурак – на своих собственных…

* * *

– Ладно, будем действовать по-другому, – решил майор Злобин, когда понял, что из финского лейтенанта ничего не выбьешь. – Отведите его в амбар, заприте как следует и поставьте часового, а сюда тащите радиста. Может, с ним что получится…

Старший лейтенант Овсянников отдал распоряжение, и Руннеля увели. На его место доставили радиста Вяйне Пасонена – молодого, белобрысого паренька. Тот шмыгал носом и растерянно озирался вокруг. Вид суровых русских «товарищей» его изрядно напугал, а строгое, нахмуренное лицо майора Злобина, похоже, просто привело в ужас.

– Позовите капитана Лепса, – приказал майор красноармейцу, дежурившему у дверей, – и скажите, чтобы захватил свой саквояж…

Боец вышел, а Злобин отошел в сторону и не спеша закурил. Вяйне понял (или просто почувствовал), что его ждет что-то очень нехорошее, и нервно заерзал на стуле. Он не мог понять, почему русский майор не начинает допрос, почему ему не задают вопросов.

– Я ничего не знаю, – на всякий случай сказал он, – только выполнял приказы господина лейтенанта…

Градский перевел, но Злобин махнул рукой – не трудись, он сам нам сейчас все расскажет, зачирикает как миленький.

– Помощь не потребуется? – деловито осведомился старший лейтенант Овсянников. – Чтобы держать его, например, пока вы… Позову своих парней, они крепкие, этой чухне белобрысой даже дернуться не дадут.

Он по-своему понял приказ майора Злобина насчет Лепса с саквояжем и, конечно, полностью одобрил его – правильно, чего с этим сопляком возиться? Если уж допрашивать, то по-настоящему. Мы тут не в игрушки играем, война идет, наши люди гибнут, некогда политесы разводить…

– Может, давайте, я его сам допрошу? – добавил Овсянников. – Он у меня точно запоет! Как курский соловей!

И старлей веско стукнул тяжелым квадратным кулаком по столу. Чашки с чаем, стоявшие на цветастой домотканой скатерти, подпрыгнули и жалобно зазвенели. Вяйне побледнел и еще больше затрясся.

– Спасибо, но помощь пока не требуется, – усмехнулся Злобин, – у нас имеются свои, и весьма эффективные, методы допроса. Поверьте! Впрочем, сейчас сами все увидите. Полагаю, даже бить нашего пленного не придется…

В комнате появился капитан Лепс с кожаным саквояжем в руках. С такими раньше ходили по больным русские провинциальные врачи. Милый, добрый доктор, ему бы еще бородку клинышком и стальное пенсне – вылитый Айболит. Или доктор Чехов – как кому больше нравится.

– Вот, – показал на пленного майор Злобин, – надо его разговорить. Ну, ты сам знаешь…

Лепс кивнул – он прекрасно понимал, что от него требуется. Не спеша поставил саквояж на стол, раскрыл. По идее для быстрого и эффективного допроса можно было ввести пленному дозу пентотала натрия, «сыворотки правды», почти безобидного, но достаточно эффективного препарата. И не надо человека ни бить, ни даже угрожать – сам все расскажет. Конечно, у этого средства имелись некоторые побочные эффекты, но что поделать! Все-таки это был более гуманный метод, чем все, что применялось в это время. Да и пленный не очень пострадал бы…

Но использовать препарат, который войдет в широкую практику лишь через несколько десятилетий, да еще в присутствии посторонних, категорически запрещалось. Вот и приходилось действовать по старинке… А получить нужную информацию надо было – иначе действия 44-й дивизии, а значит, и всей миссии Спасателей времени могли оказаться под угрозой. Из двух зол всегда приходится выбирать меньшее…

У майора Злобина была надежда, что удастся обойтись вообще без физического воздействия, одной психологией – радист не выглядел таким уверенным и упертым, как лейтенант Руннель, значит, и разговаривать с ним будет легче.

Из документов знали, что рядовой Вяйне Пасонен был призван в армию совсем недавно, прямо со студенческой скамьи. Его послали на радиокурсы, а потом – в 27-й полк, где определили в роту разведчиков. Так Вяйне попал в группу Руннеля.

Причем совершенно случайно – лейтенанту понадобился новый радист вместо убитого, и он взял первого, кто оказался под рукой. Но Вяйне, в отличие от настоящих диверсантов, храбростью никогда не отличался и быть героем совсем не мечтал. Это было первое его задание в тылу противника, оно же могло оказаться для него и последним. Это Вайне прекрасно понимал. А умирать совсем не входило в его планы…

И вот, растерянный и напуганный до полусмерти, он сидел на стуле перед майором Злобиным и со страхом ожидал своей участи…

* * *

Капитан Лепс пошире раскрыл саквояж и стал медленно, неспешно доставать из него инструменты и демонстративно раскладывать на столе. При свете керосиновой лампы матово блеснули острые скальпели, различные металлические зажимы, стальные зонды, стеклянные шприцы и длинные, страшные иглы.

На самом деле это был обычный полевой хирургический набор, но ведь пленному знать об этом совсем не обязательно… Пусть думает, что хочет. Или представляет, что ему больше кажется. Особенно если у него богатое воображение…

Вяйне со всё возрастающим беспокойством смотрел на отливающие холодным блеском страшные хирургические инструменты и особенно – на ужасного вида скальпели и ножницы. Он уже не сомневался, что его сейчас будут пытать – ведь он столько слышал о зверствах большевиков, сдирающих живьем кожу с человека или вырывающих клещами ему зубы! А для чего, спрашивается, нужны все эти ужасные металлические штуки? Ясно же, что не для игры в фанты!